Годовщина Октябрьской революции во Львове, 1940 г.
"Я видел, как тут уничтожали поляков, евреев, украинцев, цыган, – рассказывает Иван Иванович, — Однако первыми в 1939 году здесь репрессировали русских. К ним пощады не было. Под статью «измена Родины» попали также местные украинцы-москвофилы и многие другие… Их убили наши, русские».
Ивану Ивановичу под девяносто. Уроженец небольшого городка Средней полосы России. Был послан во Львов советской разведкой. Работал землеустроителем. Был свидетелем немецко-фашистской оккупации. Позже участвовал в борьбе с украинским националистическим подпольем. После выхода в отставку Иван Иванович возглавлял крупную хозяйственную организацию, построившую во Львове и области многие важные объекты. Он попросил слегка изменить его имя. Боятся ему нечего, мол, здесь нет секретов. Все во Львове эго знали. «Я хорошо живу во Львове, — говорит Иван Иванович, — Украина платит мне генеральскую пенсию и ни в чем не нуждаюсь».
После Русской революции 1917 г. Львов стал важным перевалочным центром русской эмиграции. Через Львов уезжали многие известные люди, писатели, военные, политические и духовные деятели. Киевский Митрополит Антоний (Храповицкий) ставший впоследствии главой Русской Православной Церкви За Границей, писал в воспоминаниях, как он и епископ Евлогий
( впоследствии митрополит и управляющий русскими православными приходами Московской Патриархии в Западной Европе) попали из революционной России в тихий и благополучный Львов без копейки денег. Они были радушно приняты греко-католическим Митрополитом Галицким Андреем (Шептицким). Греко-католический митрополит снабдил духовных коллег деньгами и помог продолжать свой путь. Во Львове осели солдаты и беженцы, ушедшие из России с остатками разбитой Добровольческой армии генерала Деникина.
Накануне присоединения Западной Украины к СССР во Львове жило 2,5-3 тысячи русских. Действовали две русские гимназии. Выходила газета на русском языке. Русская жизнь концентрировалась вокруг Георгиевского собора (по нынешней улице Короленко). При Львовском университете существовал Русский студенческий союз (не путать с Русинским союзом, который там тоже был). Эти русские люди первыми стали жертвой чекистов.
Церковь св. Георгия во Львове, единственная церковь РПЦ, построена в 1915 во время оккупации города царской армией.
Первыми расстрелянными чекистами в злопамятной тюрьме по ул. Лонского были русские люди, жители Львова. Жаль, что когда уже про независимой Украине там создавался музей и были установлены мемориальные плиты, то не упомянули русских вместе с расстрелянными там украинцами, поляками и евреями.
По словам львовского краеведа Марко Симкина украинские власти Львова не хотели никаких упоминаний русских. Некоторым украинским деятелям невероятно слышать, что жертвами сталинского террора был кто-то еще, кроме украинцев. Несколько лет назад во Львове было создано Общество детей репрессированных. Мой отец Борис Дорфман хорошо известный во Львове общественный деятель тоже пошел туда записываться. Его родителей арестовали сразу после советской оккупации. Мой дед Муня (Мендель) Дорфман погиб в 1942 году в Степлаге. Моя бабушка Молка Дорфман выжила в Красноярском крае, но ее преследовали и арестовывали всю жизнь. В обществе папу удивленно спросили, что, мол, евреев тоже репрессировали? Впрочем, на установленном на Яновском кладбище памятнике репрессированным, русские жертвы упомянуты вместе с другими национальностями.
Активисты Русского общества им. Пушкина Лидия Смыкалова и Олег Петров — известный журналист, писатель, бывший пограничник, полковник в отставке
Одновременно аресты, расстрелы и депортации русских людей шли и там, где русские никогда эмигрантами не были – на Волыни, Подолье и Ковельщине до 1918 года входившие в состав Российской Империи. Активистка Русского Культурного центра во Львове, почетный член Русского общества им. А. Пушкина, организатор многих литературно-музыкальных вечеров в Русском культурном центре, доцент Львовского университета 85-летняя Лидия Смыкалова была другом нашей семьи много лет. Я помню ее с детства, как примерного советского гражданина и русскую патриотку. И лишь в 2007 году она рассказала свою историю, которую скрывала всю жизнь. Лидия выросла в дворянском имении на Волыни. Когда пришла советская власть, ей пришлось скрываться среди хаоса, порожденного сталинскими репрессиями. Во Львове она встретила молодого партийца, присланного сюда «на укрепление кадров». Они поженились, и за его широкой спиной она уцелела. Никому в голову не могло прийти, что миловидная русоволосая женщина, жена ответственного партийного работника на самом деле из семьи врага народа.
Судьбой русских во Львове и на Западной Украине занимался замечательный историк и археолог, профессор Игорь Свешников.
Игорь Кириллович Свешников
Свешников снискал международную известность археологическими раскопками полей боев возле Берестечко, где польские войска разбили казаков Богдана Хмельницкого. Ему принадлежит описание заповедника «Казацкие могилы». Свешников обнаружил под Звенигородом (Львовская область) первые украинские берестяные грамоты. Он исследовал следы первобытной культуры на Львовщине и Ровенщине.
Однако Игорь Кириллович имел свою тайну. Он был сыном царского офицера и вырос в имении в селе Хотын на Волыни. Свешников собрал большой материал об уничтоженных русских людях Западной Украины. Однако ни в советское, ни в пост-советское время эта тема во Львове не могла быть поднята. Львовский краевед Марко Симкин видел эти материалы у Свешникова, но не знает, куда они делись после его смерти в 1995 году. Ничего не известно о судьбе материалов львовскому краеведу и экскурсоводу Татьяне Сукоркиной, хорошо знавшей Свешникова. Сукоркина тоже происходит из чудом избежавших репрессий русских с Волыни. Ее предком был волынский вице-губернатор.
Иван Иванович и Марко Симкин оценивают количество уничтоженных русских людей в 25-30 тысяч. «Быть русским во Львове в глазах органов автоматически означало, быть эмигрантом, контрреволюционером, предателем Родины, — говорил Иван Иванович, — Их уничтожили потому, что они были русскими». Это уже подпадает под определение геноцида русских, осуществленного русскими.
«Они могли быть людьми разных национальностей, — говорит Татьяна Сукоркина. — Однако они пришли из России, говорили по-русски и для львовян они были русскими». Приказы о расстреле русских людей отдавались здесь на русском языке. «Мне часто приходится объяснять людям, которые не знакомы с нашей историей, причину некоторой напряжённости и недоверия к русским и вообще русскоговорящим, приезжим из России. – говорит Татьяна Леонидовна, — Идеи большевизма ведь на наших территориях появились в 1939 г., когда «Красная Армия взяла под защиту население Западной Украины». Именно тогда начались репрессии, гонения на религию, ссылки в Сибирь и лагеря, а затем и депортация поляков, организация колхозов, уничтожение частной собственности и интеллигенции и все прочие прелести. Вот носителями этой идеологии и исполнителями новых требований, т. е этой ненавистной властью как раз были русскоязычные люди. И в сознании местного населения закрепилось убеждение, что русский язык-это язык врага. Это не имеет отношения к русским, как к народу».
ортодоксия